Блокада. Книга 2. Тень Зигфрида - Страница 53

— Варенцов, конечно, был не такой упитанный, как вы, — усмехнулся Рольф, — но вряд ли кто-то станет обращать на это внимание. А вот с шевелюрой вам придется проститься.

Он вытащил из кожаного чехла опасную бритву. Раухер отшатнулся.

— Вы же не собираетесь брить меня этим?

Рольф с серьезным видом кивнул. "Он меня зарежет, — в панике подумал Морозов. — Перехватит за горло, как барана, и полоснет бритвой по артерии!"

Он вскочил и отбежал к стене.

— Нет! Я не хочу! Вы мне всю голову изрежете!

Коммандос расхохотались. Рольф, продолжая смеяться, сложил бритву и кивнул Хагену.

— Пожалеем нашего друга. У тебя ведь была с собою машинка?

— Да, — ответил Хаген, проведя ладонью по своему короткому ежику. — В отличие от некоторых, я всегда слежу за своим внешним видом.

— Только побыстрее, — велел Рольф. — Нам нужно успеть добраться до Невской Дубровки до наступления темноты.

Второй раз капитан Шибанов пришел в себя к вечеру. Он понял это по дынному оттенку солнечных лучей, падавших на его койку. Голова болела так, будто он выстоял несколько раундов против Николая Королева, будучи связанным по рукам и ногам.

— Какой сегодня день? — прохрипел капитан в пространство.

— Понедельник с утра был, — сказали ему.

— Врача позовите!

— Эй, сестричка! — закричал кто-то. — Капитан врача требует!

На Шибанова дохнуло крахмальной свежестью, и он увидел склонившееся над ним миловидное лицо черноволосой медсестры. К сожалению, это была не Катя.

— Вам нельзя разговаривать! — строго сказала сестра. — Врач осмотрит вас завтра утром, во время обхода.

— Слышь, чернявая, — с усилием проговорил Шибанов. — У меня срочное спецзадание. Мне в управление НКВД надо, на Литейный. А вы меня в госпитале вашем мурыжите…

— Тише, — медсестра приложила палец к губам. — У вас тяжелейшая контузия, вам нельзя двигаться! Сегодня утром вы уже пытались встать, и чем это закончилось? Сейчас я вам укольчик сделаю, и вы заснете. А утром доктору все расскажете.

— Какой, на хрен, укольчик! — рявкнул капитан, приподнимаясь на локтях. Голова отозвалась яркой белой вспышкой боли, но никакого кружения разноцветных пятен больше не было. — Говорят же, мне на Литейный по делу, срочно!

Чьи-то сильные руки уперлись капитану в плечи и уложили его обратно на подушку. Что-то острое кольнуло его в бедро, и сейчас же вверх по позвоночнику прокатилась теплая и мягкая волна, смывшая все мысли и тревоги. "Ну и ладно, — подумал Шибанов, закрывая глаза. — Все равно на день рождения я уже опоздал…"

— Вот ваша Дубровка, — закричал водитель «студебеккера», тормозя около разрушенного прямым попаданием тяжелого артиллерийского снаряда дома. — Километр по тропинке протопаете — и на месте.

Четверо красноармейцев выбрались из кузова. Высокий здоровяк с погонами лейтенанта подошел к кабине и протянул воителю банку тушенки.

— Держи, земляк. Выручил разведку.

Водитель рассмеялся и дал газу. «Студебеккер», пыля по разбитой дороге, умчался в сторону Кузьминки.

— Зачем вы отдали ему консервы? — недовольно проворчал Раухер. — Он бы и так нас довез.

— Лишний груз, — ответил Рольф. — Не переживайте, если все пойдет по плану, сегодня ночью вы будете обжираться сардинами в масле.

Коммандос зашагали по дороге, указанной водителем. Впереди, в малиновом закатном небе, поднимались дымные султаны пожаров.

— Легенда такая, — сказал Рольф, оборачиваясь к Раухеру. — Мы специальный отряд радиоразведки, который должен установить на левом берегу Невы несколько радиомаяков. Необходимое для этого предписание у нас есть. Вы, Петр Федотович, в эту легенду не вписываетесь. Согласно вашим документам, вы боец третьей гаубичной батареи 70-й стрелковой дивизии. Делать на том берегу вам нечего. Поэтому, пока мы будем договариваться с командованием и готовиться к переправе, вы должны сидеть тихо и не высовываться.

— Как же вы меня заберете?

— Переправляться все равно будем ночью. В темноте вам нетрудно будет пробраться в лодку незамеченным. Главное — чтобы вас не обнаружили раньше. Вдруг вам встретятся друзья покойного товарища Варенцова.

— Спрятаться я смогу, — сказал Раухер, подумав. — Но как же мне дать вам знать, где именно я прячусь?

— Вы умеете кричать выпью? — поинтересовался Бруно. Раухер растерянно помотал головой. — Жаль, очень жаль.

— Брось свои шуточки, Бруно, — сказал Рольф. — Этот вопрос решается просто. Мы спрячем нашего друга сами, и ему останется только просидеть в своем укрытии несколько часов.

— Но вы точно вернетесь за мной? — с тревогой спросил Раухер. Рольф посмотрел на него долгим взглядом.

— Знаете, дружище, если бы мы хотели вас бросить, проще всего было бы оставить вас там, в горящем доме. А теперь не задавайте больше вопросов и молча выполняйте все мои приказы, ясно?

Раухер кивнул. Он вспомнил, как пылал подожженный диверсантами особняк. Там, вместе с расстрелянной Рольфом рацией, сгорели документы на имя Николая Леонидовича Морозова. Дороги назад у него не было.

— Мы сделаем крюк и обойдем поселок с севера, — сказал Рольф. — Переправляться все равно будем ниже по течению.

Уже почти стемнело. Ветерок, дувший со стороны реки, приносил запахи железа и бензиновой гари. Время от времени на западе бухали тяжелые гаубицы и отрывисто лаяли зенитки.

— Тихо сегодня, — заметил Раухер. Рольф хмыкнул.

— Зигфрид возвращается.

Раухеру нашли укрытие в пустом лодочном сарае, неизвестно каким чудом уцелевшем в километре к северу от Невской Дубровки. Он забился в самый темный угол, накрылся какой-то вонючей рогожкой, а Бруно и Хаген завалили его гнилыми досками и рваными рыболовными сетями. В этом убежище Раухер просидел четыре часа.