Блокада. Книга 2. Тень Зигфрида - Страница 25

— Вы думаете, я нашел труп этого Диксона?

— Во всяком случае, он кажется самым подходящим кандидатом. Посмотрите, вот фотография полковника, сделанная за несколько лет до его исчезновения.

Жером раскрыл заранее заложенную шелковой ленточкой страницу альбома. Оттиск с пожелтевшего йодистого снимка изображал худого, облаченного в пыльную колониальную форму мужчину с бородкой и пышными усами. Понять, похож ли он был на найденный Гумилевым на вершине башни истлевший труп, было решительно невозможно.

Так Лев и сказал Жерому.

— А не сохранилось ли у него усов? — спросил тот. — Жаркий и сухой климат тех мест должен был законсервировать волосяной покров.

Гумилев кивнул.

— Да, я знаю. Иногда мы находили в Туркестане старые черепа с остатками бород. Но про англичанина ничего точно сказать не могу. К тому же это была ночь, хотя горящий газ давал достаточно света.

— И все-таки мне кажется, что вы нашли именно полковника Диксона. Хотя бы потому, что общество "Золотая Заря" чрезвычайно интересовалось Черными Башнями, или Семью Башнями Сатаны, как их еще называют. Ну и еще потому, что способ шифрования, который вы описали — цифрами, меняющими свое значение в зависимости от осей координат — это, можно сказать, фирменный трюк членов общества. Вот, полюбопытствуйте.

Он перевернул еще несколько страниц, не выпуская альбом из рук. Целый разворот альбома занимали какие-то непонятные чертежи, свивающиеся в кольца спирали и странные, составленные из входящих один в другой цилиндров, сооружения. Подписи под чертежами были выполнены уже знакомым Гумилеву шифром.

— Да, очень похоже, — сказал Лев. — А что это общество искало в Черных Башнях?

— Вероятно, фигурки, подобные вашему Попугаю, — Жером закрыл журнал и отодвинул его на край стола. — Они очень давно интересуют оккультистов и мистиков. А последнее время и куда более серьезных людей.

Он поднялся и снова подошел к окну. Гумилеву показалось, что Жерому хочется отодвинуть край шторы и быстро взглянуть на улицу, но он этого не сделал. "Это у него такая привычка, — подумал Лев. — Постоянно проверять, не следят ли за ним".

— Вы уже наверняка заметили, Лев Николаевич, — сказал Жером, не оборачиваясь, — что в команде «Синица» вы занимаете особое положение. У ваших товарищей есть некоторые необычные способности, у вас — нет. Зато вы единственный, кто видел и держал в руках предмет, который эти способности дает.

— Одну способность, — поправил Гумилев. — Всего лишь знание языков.

— Это неважно. Предметов много, и способности они дают Разные. Кстати, вы никаких изменений в своей внешности не замечали, когда пользовались Попугаем?

— Вы и об этом знаете? — удивился Лев. — Следователю я об этом не рассказывал…

Жером повернулся к нему.

— Про то, что глаза обладателя предмета меняют цвет, я узнал не от Бархударяна. Как и о том, что у тех, кто владеет предметами не по праву, глаза остаются такими же, как и были — впрочем, и новых способностей не появляется. Вернемся, однако, к вам. Когда ваши глаза приобрели прежний цвет?

— Я не обращал внимания. В тюрьме, знаете, как-то не очень часто приходилось смотреться в зеркало.

— Но другие-то должны были заметить! Неужели никто ничего не вам не говорил?

— Нет. Вероятно, все случилось достаточно быстро.

— И способность говорить и понимать иностранные языки вы потеряли мгновенно?

Лев невесело засмеялся.

— Да нет же! Эта способность была у меня только когда я держал Попугая в руке. Ну, или когда он висел у меня на шее, на шнурке и соприкасался с кожей. Стоило засунуть его в карман, я переставал что-нибудь понимать.

Жером выглядел очень довольным.

— Постарайтесь вспомнить что-нибудь еще о предмете, Лев Николаевич, — попросил он. — Это крайне важно. А пока будете припоминать, взгляните еще раз на карту. Вот эту, да. Смотрите — полковник Диксон работал где-то в этих краях. Касре — Ширин — Исфахан — Йезд. Это была граница русской сферы влияния. И мы знаем, что у него была при себе карта с зашифрованными топонимами. Давайте поиграем. Наложим ту воображаемую карту на эту, и посмотрим, совпадут ли какие-нибудь детали.

— Боюсь, не получится. Я не так хорошо помню ту карту…

— Но карандаш, который грыз рыжий следователь, помните? Значит, и карту сможете восстановить в памяти. Наш мозг способен еще и не на такие трюки, надо только его правильно стимулировать. Ну так что, попробуем?

— Попробуем, — без особого энтузиазма отозвался Лев. — Я уже говорил товарищу наркому внутренних дел, что на карте, возможно, было изображено Закавказье…

На упоминание Берии товарищ Жером никак не отреагировал — значит, был в курсе всех бесед, которые проводились с Гумилевым.

— То есть вот эта часть карты, — Жером очертил пальцем овал. — Правильно?

— Разные масштабы, — покачал головой Лев. — Та карта была очень подробной, может быть, один к десяти. Мне показалось, что я узнал южное побережье Каспия и часть Большого Кавказского Хребта.

— А озеро Рица на этой карте было изображено?

Гумилев задумался.

— Возможно. Честно говоря, не помню. Восточную часть карты почему-то помню лучше… если, конечно, это вообще был восток.

Он запнулся и уставился на карту Генштаба.

— А если расположение частей света на карте не соответствовало общепринятому? — будто прочитав его мысли, спросил Жером. — Может быть, все эти иксы, игреки и зеты как раз и дают ключ к тому, где на ней восток, запад, север и юг?

— Тогда то, о чем вы просите, бессмысленно, — уверенно сказал Лев. — То, что я принимал за южный берег Каспия, вполне может оказаться восточным берегом Черного моря, и тогда Рица, конечно, будет отображена на карте. Но, не имея перед собой самой карты, мы никогда этого не узнаем.